Раскаленное, словно сковорода в печке, солнце висело над землей в безупречно-синем, спелом, как голубика, июльском - небе, отражаясь от высокой, серебристо-зеленой осоке, в которой стрекотали назойливые цикады. Длинная, пыльная дорога вилась нескончаемой желтой змеей посреди бескрайних, никем не обжитых диких полей, единственными обитателями которых были полевки, крапивники и маленькие, безупречно-фиолетовые, дурманящие своим запахом цветы лаванды.
И только небольшое, быстро рассеивающееся облачко пыли свидетельствовало о том, что в этом царстве летней природы появился неожиданный гость. Неспешно, вальяжно разгребая "копытами", больше похожими на когтистые волчьи лапы, придорожную пыль и мелкий гравий по тракту шла вороная лошадь с белыми, совиными перьями, вплетеными в мягкую гриву. В хорошем синеханском кожаном седле дремал всадник, накрыв голову капюшоном своего темного плаща-балдахина. На коленях у него была открытая книга, в которой лежала вместо закладки ромашка. Большой серебристый пес шел рядом с лошадью, изредка поскуливая, на что лошадь отвечала ему фырканьем.